В пространстве сетевой коммуникации происходят глобальные изменения на уровне языковых практик, общий характер которых может быть назван койне-эффектом. В сети разворачивается процесс формирования универсального языка, похожий на процесс формирования койне (греч.κοινή ελληνική) - буквально «общий греческий») в армиях Александра Македонского. В лингвистике термин койне первоначально применялся только к общегреческому языку, однако затем его значение расширилось и под ним стали понимать устное средство междиалектного (и даже межнационального) общения, вырабатываемое при контактировании разнообразных групп населения. В этом смысле термин «койне» применим и к средневековой латыни, и к московскому диалекту, который лег в основу русского литературного языка. Как правило, койне возникает параллельно с процессом становления империй, и не только удерживает на себе имперские амбиции, но и нередко надолго их переживает. Ситуация, в которой возник греческий койне, во многом напоминает современную, более того, современный сетеяз и койне формируются сходным образом: на первый план выходит упрощение языка ради скорости обмена информацией. Диалектные особенности, будучи поглощены полем общей коммуникации, стираются, превращаясь в словесный полиморфизм, когда для одного и того же слова допустимы несколько вариантов написания и произношения. А стало быть понятие нормы оказывается размыто необратимым образом. Конечно, нельзя говорить о наличии всеобщего языка в сети в буквальном смысле, но, несомненно, имеет место всеобщий способ подачи информации. Стоит отметить принципиальную бессубъектность происходящего, связанную с открытостью и стохастическим характером сетевого пространства. Вектор агрессивной примитивизации языковых структур проявляется не только в тенденции к постоянному использованию эрративов (нарочито искаженных слов или выражений), но и в том, что стираются границы между устной речью и письмом, некогда охранявшие статус элитарной культуры, результатом чего оказывается в том числе и пресловутая крайняя небрежность сетевого текста. Точнее, письменная речь используется так, как если бы она была устной, но при этом перед нами речь, которая не звучит: за счет избытка невербальных знаков (смайлов, неалфавитных символов и т.п.) она неудобопроизносима. Такая десубстантивированная речь, зачастую лишенная структуры подлежащее-сказуемое, способна удерживать и транслировать оптимальное для сетевой коммуникации соотношение объема информации в единицу времени.
И, тем не менее, то, что нередко оценивается как культурная деградация, на самом деле может оказаться новой формацией, просто неузнаваемой в рамках имеющихся норм и парадигм. Койне-эффект срабатывает на уровне каждого отдельного коммуниканта как алгоритм узнавания медийного повода, как отчетливый импульс к работе по производству информационного мицелия, который может быть выращен адекватным образом только коллективно. Внутренние взаимосвязи этого нового социального тела поддерживаются за счет гиперскоростных волн меметической информации, выполняющей функцию перемешивания и анимирования сегментов сети. Можно сказать, что неуловимый смысл койне-коммуникации пробегает как электрический разряд от одного сетевого узла к другому; к примеру, так возникает цепная реакция комментов. На антропологическом уровне изменения от койне-эффекта прочитываются в пользовательской гиперактивности. Адекватным телом-носителем, способным вынести перегрузки сетевой коммуникации, становится виртуал (см. Виртуал).
← Старые Новые →